Гасан Борисович, начнем, пожалуй, с главного и для ваших коллег, и для наших читателей вопроса. Закон строго требует: обвинение и защита - равные стороны в процессе, у них равные права. Но адвокаты жалуются, что их голос в суде почти не слышен...

Гасан Мирзоев: Еще классик говорил, что строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения.

Не хочу утверждать огульно, но сегодня авторитет адвоката в суде невысок, и он зачастую не может реально повлиять на рассмотрение дела. Это правда. И не потому, что плох защитник. Бывают случаи, когда опытный и подготовленный адвокат с ученой степенью кандидата, а порой и доктора наук пишет мотивированную жалобу, а в результате в лучшем случае приходит дежурная отписка.

Я глубоко убежден: суды не должны быть заодно с обвинением и предварительным следствием. Судья по закону независим, почему же он слушает только обвинителя? Ведь у людей надежда на судебный процесс почти как на святое дело. Думается, нашим законодателям надо принять во внимание сложившееся положение и помочь и адвокатам, и гражданам, потому что незащищенный адвокат - это незащищенный гражданин. Справедливости ради надо добавить, что новые кассационные суды общей юрисдикции стараются исправлять огрехи коллег.

Проблема, о которой мы говорим, стала одной из ведущих тем дискуссии, развернувшейся недавно в ходе работы съезда Гильдии российских адвокатов. С какими настроениями прошел съезд?

Гасан Мирзоев: Наша гильдия все эти годы отличалась активной защитой прав, свобод и социальных интересов граждан, а также укреплением корпоративного единства и престижа нашей профессии. Адвокаты остро чувствуют пульс жизни и реагируют на возникающие проблемы в обществе. Нынешний съезд работал под девизом: "Нет противостоянию в адвокатуре!" Пора преодолеть раскол и политизированность среди адвокатов, чтобы дружно и профессионально отстаивать демократические принципы профессии.

Простите, но адвокатура, как известно - негосударственное, независимое профессиональное сообщество, где нет каких-либо партийных пристрастий, а по статусу все адвокаты равны. О каком расколе и противостоянии может идти речь?

Гасан Мирзоев: Бесспорно, каждый адвокат вправе иметь собственные политические и профессиональные взгляды. Наша гильдия объединяет более 240 адвокатских образований из 60 с лишним субъектов Федерации, в которых дружно трудятся тысячи адвокатов. И абсолютно недопустимо, когда отдельные представители гильдии вступают в противостояние с высшим органом адвокатского самоуправления - Федеральной палатой адвокатов.

Такие факты, к сожалению, есть. Никто не запрещает человеку демонстрировать свою личную позицию, но нельзя выступать от имени гильдии, если это не стало итогом обсуждения на заседании ее президиума или исполкома. Действия, направленные на внутрикорпоративное противостояние, считаю ущербными, они причиняют вред всему адвокатскому сообществу.

Как совместить свободу мнений и уважение к руководству, если, скажем, человек не согласен с ним? Федеральная палата создана по закону об адвокатуре, руководство избирается на всероссийском съезде, и решения априори должны быть авторитетны для любого адвоката. Разве не так?

Гасан Мирзоев: На нашем съезде шла речь об этом. У нас общие задачи, у гильдии российских адвокатов нет принципиальных разногласий с Федеральной палатой адвокатов, но, если возникают проблемы, их надо решать. Думается, с этой целью разумно было бы заключить договор о сотрудничестве и взаимодействии. Такой пример успешного партнерства уже есть - существует договор между ФПА и Международной ассоциацией русскоязычных адвокатов (МАРА), которая оказывает юридическую помощь россиянам во всех частях земного шара. В нее, кстати, входят многие члены нашей гильдии.

Не все адвокаты одинаково успешны и обеспеченны. Некоторые буквально перебиваются на защите по назначению малоимущих, за это платит казна, а других дел не достается. Может быть, отсюда и недовольство?

Гасан Мирзоев: В соответствии со статьей 51 Конституции РФ человек не может быть судим без участия в процессе защитника, поэтому малоимущим его назначает и оплачивает государство. Но плата всегда была скудной. Еще недавно адвокат мог рассчитывать лишь на 550 рублей за судодень, затем благодаря усилиям Федеральной палаты адвокатов эту сумму удалось увеличить в три раза. Сейчас она составляет 1500 рублей, а в ночное время и праздничные дни - чуть выше. Но при нынешних ценах этого все равно едва хватит на дорогу и скромный обед. А как кормить семью, детей?

Но и за такими делами - очередь и споры, особенно сейчас, когда остро ощущаются последствия пандемии.

Адвокатура была прежде кастой. Чтобы попасть в нее, молодые люди годами набирались опыта, работая помощниками у маститых защитников. Теперь любой человек с дипломом юриста легко может получить заветные корочки. Может быть, у нас слишком много адвокатов?

Гасан Мирзоев: Такая проблема существует. Она усугубляется тем, что закон разрешает выступать в суде лицам, даже не имеющим статуса адвоката, что делает институт адвокатуры неэффективным.

На мой взгляд, пора принять в адвокатуре такой же порядок, как в нотариате. А именно - принимать в палату с допуском к ведению дел нового адвоката лишь на освободившееся, вакантное место. Тогда появится возможность отбирать в профессию лучших, а не всех подряд. Для этого нужно законодательно разработать регламент о вступлении адвоката в профессию.

Теперь людям на все жалобы ответ один: идите в суд. Но заключить договор с адвокатом - роскошь, потому что дорого. Есть мнения, что надо разделить адвокатуру на публичную и частную. Публичную возьмет на себя государство, а частная будет работать с состоятельными людьми.

Гасан Мирзоев: Я не сторонник теории, где, по пословице, "гладко было на бумаге...". В Италии попытались создать государственную адвокатуру, но опыт оказался неудачным, "лавочку" прикрыли. Да и у нас нередко жалуются на то, что адвокат по назначению работает спустя рукава. Скорее всего, публичная адвокатура пойдет по пути сговоров за спиной о гонораре.

В судах есть уголовные дела против адвокатов, которые необоснованно заламывают заоблачные гонорары. Значит, проблема существует?

Гасан Мирзоев: Существует порядок: доверитель платит адвокату не лично в руки, а через кассу. Все вполне ясно и прозрачно. Однако есть и другая сторона медали. Неудобного, "слишком умного" адвоката стараются выбить из процесса и давят на подзащитного: а ты давал деньги в руки адвокату, а сколько сверх суммы по договору?

Если сломается - возбуждают дело против адвоката, и он уже не вправе защищать доверителя. Есть такое понятие - иммунитет адвоката. Мне кажется, о нем часто забывают.

Наши суды часто обвиняют в "карательном уклоне", мало оправдательных приговоров. Но, может быть, дело в том, что следствие и прокуратура хорошо делают свою работу и в результате дела, где вина не очевидна, в суд не попадают?

Гасан Мирзоев: С приходом в Следственный комитет А.И. Бастрыкина наше следствие взяло высокую планку, череда резонансных дел ни у кого не оставляет в этом сомнений. Но беспокоит другое: почему при избрании меры пресечения суды предпочитают главным образом заключение под стражу? Лишение свободы - исключительная мера пресечения, она применяется, если обвиняемый представляет общественную опасность. Но если он совершил и даже признался в преступлении средней либо легкой тяжести, почему его нужно упечь за решетку? Из сизо выйдет точно уже другой человек, прошедший "курс молодого преступника".

Хорошо, если бы это понимали и следователи, и прокуроры, и судьи.

Борис Ямшанов

Российская газета - Федеральный выпуск № 73(8424)